Подожди меня, лодочка — четыре весла: я дойду к тебе, потому что я жив... (с) Олег Медведев
Раз уж окончился Хеллоуин, День мёртвых, Самайн и именно сюда подгаданная гибель дневников и можно выкопаться выдохнуть, давайте-ка я повешу Катрину практически-не-Калаверу (оп!кто такая Катрина) из «Книги жизни» и ссылку на статейку в тему.
Подожди меня, лодочка — четыре весла: я дойду к тебе, потому что я жив... (с) Олег Медведев
Очередная и очень любимая в-огороде-бузина.
Стало быть, Нил Гейман, «Американские боги».
ТыкСтукнуло мне в свое время в голову, что Сэм (Саманта) Черная Ворона, андрогинный/ая бисексуальный/ая мальчик/девочка — потомок/потомка племени, перебравшегося в Америку из Сибири через Берингов пролив (или через сушу Берингию, если в их времена еще была суша на месте Берингова пролива).
А почему? А потому что: дальше лихой изгиб логики- в сибирском племени тоже описана женщина-охотник, вместе со свое женой — прародитель будущих поколений; - ну и Черная Ворона не отсылает ли к Ворону, сибирскому и североамериканскому культурному герою / трикстеру / и кем там еще был в этом регионе Ворон.
На то, что у товарищей из Сибири бог соотносится с мамонтом, а у Сэм(а) папа — индеец племени чероки, приходилось закрывать глаза. Впрочем, если предки чероки таки ж из Сибири и таки ж принесли с собой трикстера Ворона, глаза можно будет и открыть (хотя мамонта всё равно придется куда-то подевать). Надо выяснять.
Подожди меня, лодочка — четыре весла: я дойду к тебе, потому что я жив... (с) Олег Медведев
Тык, мык, ой-ой-ойДон:Если я захочу кому-нибудь объяснить жестами, куда ему или ей следует пойти, выйдет куда убедительнее, чем обычно, потому что меня оса за палец укусила. Дон: Вы не поделили малину? Дон: Ага. Я тяну ягоду в одну сторону, она в другую, никто не сдается. А потом она: «Караул, хулиганы малины лишают!»...
* Дон: Не бери эти яблоки. Дон: Почему? Дон: Они вмятины на металле оставляют.
* Дюма: Как там? «Узнают коней ретивых по развесистым ушам»?
* Дюма: Я же знаю, что «Урр-мрням-мням» означает «вкусно».
* Гюго: Возьмите эти яблоки с нашей дачи. Только их помыть надо. Дон: Ааа, они ночью спрыгивают с веток и валяются, валяются по земле. А потом залезают обратно. Гюго: И еще они пятнистые. Дон: Они в душе леопарды! Или жирафы.
* Дон: Судя по сюжетным ходам (...) и (...), у автора тараканы в мозгах устраивают грязные танцы и торжественные шествия. Роб: И стриптиз строевым шагом. Дон: Ну да, барабанщицы в юбочках... Роб: Почему обязательно барабанщицы? У нас равноправие полов. Дон: Им снимать меньше. Ладно, и барабанщики тоже. И рыцари, величественно совлекающие броню с себя и с коня.
* Дон: Не болей, держи хвост морковкой! Или картошкой. Или капустой. Предположительно, Дюма. Укропом? Дон: И фенхелем. Предп., Дюма. И фейхоЁй! Дон: Да-да, именно фейхоЁй.
Вторая порция тык-мыкаРоб: Посеял рукопоп кабачки — не взошли кабачки. Второй раз посеял рукопоп кабачки — не взошли кабачки. И третий раз посеял рукопоп кабачки — не взошли кабачки. Плюнул рукопоп, посеял редиску... ...Взошли кабачки! Я их отсаживаю, чтобы редиске не мешали, — взошли вторые кабачки. Я и их давай отсаживать, смотрю — и третьи кабачки лезут! Ладно, думаю, успеет редиска до третьих кабачков.
* Дон: Еду в автобусе, а за спиной у меня двое. И табаком от них разит ТАК, будто они его не только курили, но еще пили, ели и на себя мазали.
* Дон: Если я (...) и (...), то мне уже пора в комнату с мягкими стенами? Впрооочем, если мягкие в ней не только стены, но и пол-потолок, там можно спать ВЕЗДЕ.
* Дон: Телефон NN мне пришлось с собаками искать. В прямом смысле слова: город маленький, собаки у них породистые, клички-породу и хозяйское имя в поиск — и вуаля!
* Тим неизвестен: Ну как, вы здесь похоже получились? Дон: Эээ, я редко вижу себя со спины. Мне придется вам поверить.
* Тим неизвестен: А потом, с божьей помощью, сдадим английский. Дон: Только надо ооочень точно обозначать, к какому богу (и в рамках какой конфессии) вы взываете. А то ну как обнаружите на зачете, если повезет и ТАМ вас услышат, что бодро шпарите на арамейском, или на иврите, или на арабском, а то и вообще на санскрите или на языке майя...
* Дон: Вон моя куртка висит — сохнет. Дон: Она упала в лужу? Дон: Она упала в стиралку. И бултыхалась в мыле целый час!
* Дон: Если так и дальше пойдет, для меня главным в доме станет медный тазик. Роб: ? Дон: Чтобы им накрываться. Роб: А! Кстати, раньше в таких варенье варили малиновое. Дон: Точно. Где-то в закромах валялся. Если найдется и придется им накрыться, его, наверное, можно будет изнутри облизывать: хоть не так горько будет.
* Дон: Можно сахара в чай? Роб: Конечно! Есть кубический сахар. (Ищет в шкафу.) Эээ, был. Видимо, кто-то его съел. Обе коробки, что очень странно. Дон: Злоумышленника(цу) можно безошибочно узнать по слипшейся попе.
* Конец декабря. Дон: Одна радость, что солнце на лето повернулось. Дюма: Еще не повернулось. Дон: Последними протуберанцами доворачивается.
* Дон: Руки у меня с прозеленью — от краски, и волосы с прозеленью — от краски, и лицо с прозеленью — от краски («Экий вы скромный!» — сказал Штирлиц и закрыл бочку) от недосыпа. Умертвие, ять.
* Дон: Везу тебе для резьбы бревно — красивое, в узел завязанное. И еще одно, с дуплом. Дон: Там кто-нибудь живет? Дон: Смотря как выманивать будешь.
* Дон: Запишите, пожалуйста, мой телефон, а то мало ли что бывает: падение метеорита, нашествие диких бизонов... с метеоритами... с метеорита!
UPD Третья порция тык-мыка!Дон (с прозеленью, но уже не из-за краски): Если я захочу для кого-нибудь срашной страшной мести — накормлю мандаринами от (...). Роб: Главное — не бери там консервы. Дон: Ооо! Теми консервами можно адово воинство вызвать — и ведь явится.
* Дон: Держитесь! Дон: Скажи, за что, и всю ночь будем держаться. Дон: Если всю ночь, то, наверное, за спинку кровати? Можно еще за стену, но не очень удобно: руки будут соскальзывать.
* Дон: Знаешь, как выглядит песец? Роб: По-разному. Дон: И то верно. Я стою у его краешка, а он вперед простирааается. (Рассказывает). Очень надеюсь, что у меня хотя бы иногда получится спать. А в идеале еще мыться и менять трусы с носками. И желательно не друг на друга! И не на водку. Роб: Водка тебе и не актуальна: ты же не пьешь. Дон:А то ж. А грязные на чистые.
* Дон: Если сесть верхом на стул, одну руку положить на спинку и голову уронить на нее, то второй рукой можно держать дедушку за руки и при этом дремааать. Нап: О! Спасибо большое. Дон: Пользуйся. А еще к нему ночью девочка приходила. Нап: Какая?! Дон: Откуда же я знаю? Какая-то призрачная девочка.
* Дон(спотыкается обо что-то, оно разлетается по полу): Я рукопоп. То есть ногопоп. Впрочем, люди все, хм...
* Дон: Как ваши студенты? Дюма: Первый курс. Дон: А, рисуете с ними шарики и кубики? Дюма: Нет, я же композицию веду. Дон: А, захватывающие истории из жизни шариков и кубиков?
* (Это я со временем соберу в отдельный подцикл «Альфа-квадра и флора».) Дон: Помню, как на практике в (...) препод притащил нам вооот такую ветвь подокарпуса и сказал: «Режьте черенки». И мы стали их резать. И нарезали. Полторы тысячи. Прижилось штук шесть. Дон: Так город избежал нашествия подокарпусов.
* Дон: Я не люблю, когда говорят «жопка огурца». И когда про людей так говорят, тоже не люблю: чем, действительно люди хуже огурцов? Впрочем, много чем: например, люди огурцы едят. А огурцы людей — нет. Хотя кто их знает...
* Дон: (бьется над центоном, строчки разваливаются; вдруг — опа, сошлись, красота неописуемая) Ааа, ура-счастье... Стоп. Это же оригинал.
* Дон: Скажи NN, что в магазине (...) дешевые груши и яблоки. Дон: Завтра пойдет околачивать.
* Дон(дышит через раз, унимая боль): У тебя нет мази разогревающей? Совсем шея отваливается. Есь: Есть мазь. Дон: Я, конечно, могу сразу топор попросить... Есь: И топор есть. Дон: ...Но вам же потом придется отовсюду кровь вытирать и мой труп прятать.
* Дон: Когда будет перерыв, можно чаю горячего. И у меня к нему пастила есть. Гюго: А я как раз сына ругаю, что он к чаю сладкое приносит. Дон: Эээ, ну я могу ее перцем посыпать. Или солью. Хотя бывает пахлава с перцем, шоколад с солью — даже не совсем экзотика получится.
* Дон: Как жизнь? Роб: Песец. Единственная малая радость: раз он есть — значит, живу еще. Дон: Alopex ergo sum, да? Песец — следовательно, существую?
* (После нескольких подобного же рода диалогов.) Дон: Эта каша сырая. Роб: Но есть ее можно. Дон:Аааа! Она, несомненно, уже съедобная. Но она сырая. Давай ее в микроволновке доделаем. Роб: Давай.
* Баль: А потом я понял, что живем мы чуть не в соседних домах. А еще позже — что и фамилии у нас одинаковые. Дон: А потом «грозный индийский раджа по родинке под лопаткой узнал потерянного в детстве брата»?
* Дон: Еду в город N. Дюма: Работать? Дон: Отдыхать! Совсем уже мозги сварились. Дюма: Ооо, вареные мозги...
* Коллекционное из города N. Дон: А потом я обязательно вернусь в ваш зал. Зачем? Дон: Эээ, чтобы его осмотреть. Вы уже были в зале (...)? Главные шедевры там! «Проходи мимо, собиратель историй, дай мне спокойно починить этот каблук». Дон: Эээ, но меня интересует каменный век. И только в одном из залов пустующей секции, и уже в бронзовом веке, вопросом «Ага, а скифские материалы у вас и здесь, и в Сибири, и в Золотой кладовой?» Дону, сломавшему голову над размышлениями о том, не сослали ли собеседницу к палкам-копалкам и лепным черепкам, удалось растопить лед.
* И не менее любимое оттуда же. Будду Западного рая вы можете узнать по восходящему солнцу. Дон:Ааа! Почему не по затмению Сатурна? Не по поясу астероидов?
Подожди меня, лодочка — четыре весла: я дойду к тебе, потому что я жив... (с) Олег Медведев
Поиграем?
Оп!Как-то с Шендой склоняли частушки примерно такого игривого содержания.
Меня девушки любили Из-за серых сапогов. Сапоги мои сгорели, Вот и кончилась любовь.
Сапоги мои новЫе, Полулаковые. Что у девок, что у баб Одинаковые... Чаво? Сапоги!
Сапоги мои новЫе — Хороши да хороши. Ко мне девки приставали: «Покажи» да «покажи». Чаво? Сапоги!
А дальше нас понесло.
Я из Питера приехал И тыкполпуда вшей привез. Батька думал, что пшеница, И на мельницу повез... Чаво? Сапоги!
Меня девушки любили, В подворотню лазали, По ночам ко мне ходили, Всё помадой мазали... Чаво? Сапоги!
(На самом деле, в оригинале вторая и четвертая строчки менялись местами: «Всё помадой мазали, / По ночам ко мне ходили, / В подворотню лазали», но сапоги же!)
Подожди меня, лодочка — четыре весла: я дойду к тебе, потому что я жив... (с) Олег Медведев
Дорогие-хорошие, тем, кто вдруг да хотел на мой день рождения подергать меня за уши, но остался без такой возможности, я эту возможность верну.
Я хочу встретиться с вами либо вечером (после 17) в пятницу, 7 апреля, здесь, либо вечером же (после 18) в воскресенье, 9 апреля, здесь и отметить наконец мое, получается, 36,5-летие.
Подожди меня, лодочка — четыре весла: я дойду к тебе, потому что я жив... (с) Олег Медведев
Лет несколько назад, когда тыкво мне было больше жизни, мне съела мозг идея фанфика. Он, пожалуй, на уровне идеи и останется, но пусть лежит здесь, а вы можете начинать смеяться и отписываться.
О Редволльском фольклоре и когнитивном диссонансе Часть первая, романтисская
Некоторые реалии редволльского мира можно почерпнуть здесь, а необходимые именно мне пояснения я буду давать по ходу текста.
Оп!Встречаются, стало быть, ребята из трех племён. Один из них, условно назовём его Фанат, с малых лет слушал предание: «Мартин Воитель — герой, он сделал то-то и то-то. Ура, ура Мартину Воителю!» — и честно верил этому преданию, пока не наткнулся на рукопись с пересказом книги, написанной / надиктованной неким Бромом Целителем. В книге немного рассказывалось о странствиях самого Брома (который там отнюдь не метил в Главные Герои С Предначертанием На Челе, хотя на самом деле… но об этом позже) — а куда больше в книге было приключений Мартина Воителя, причём всё это происходило ДО перечисленных в известном Фанату предании геройских подвигов. Храбрые поступки Мартина в книге сопровождались большим количеством восклицательных знаков, а не вполне благовидные были просто перечислены. И Фанату становится интересно, а почему же эта книга лежит в библиотеке на дальней полке, а не на почётном месте. А тут как раз подворачивается способ узнать больше. Потому что однажды в грозовую ночь является ему дух Мартина Воителя и говорит: «Возьми мой меч, друг, и иди в Полуденную Долину, там очень нужна твоя помощь» (и не надо смеяться, некоторые редволльские книги примерно так и начинаются, потому что дух Мартина Воителя — не только неупокоенный, но и весьма неугомонный). Фанат сколачивает ватагу, берёт меч Мартина Воителя (и, возможно, книгу — хотя правильнее, чтобы судьба у книги была позаковыристее) и отправляется в Долину. А по дороге к нему прибивается, среди прочих, товарищ из Долины (в Долине живут, оказывается, два племени), которому тоже в детстве много чего рассказывали. И когда Фанат слышит окончание любезно поведанного ему текста: «И в последний момент привёл Мартин Воитель войско — и пробился на выручку Кейле-выдре, моему прапра…прапрадедушке, и Брому, и победило Бобро, и позвал Бром Кейлу жить в Полуденную Долину, и увёл Кейла за Бромом своих соратников, и по сей день у нас с ними Мир-Дружба-Жвачка — ура, ура и Кейле Храброму, и Брому Гостеприимному, и Мартину до кучи!», — Фанату становится очень интересно, а куда, собственно, и зачем ведет его дух Мартина. Фанат с Умеренным Почитателем быстро находят общий язык, потому что Почитатель тоже в свое время заинтересовался тем, а что же с Мартином было дальше. Однако Почитателю, пока он слушает, становится несколько обидно, что про Брома с Кейлой на родине Фаната не знают. А дальше гоп-компания добирается до Полуденной Долины, вливается в отряд третьего товарища — и на некоторое время всем троим становится не до сказок, потому что они выполняют квест, а именно освобождают Долину от Злодейских Захватчиков (ладно уж, пусть это будет разбойничья шайка, а не очередной Владыка Тьмы). Доброю волею Автора-Фанфикера и благодаря храбрости соратников все трое остаются в живых. А на победном пиру Третий Товарищ сдержанно интересуется у Фаната, почему тот выражался в Долине такими словами — поднимал отряд в бой кличем «С нами Мартин Воитель!». И на резонный вопрос о том, что плохого в Мартине Воителе, Третий Товарищ рассказывает… правильно. Третьего Товарища тоже в детстве пичкали-пичкали Мартином Воителем, и ему тоже однажды стало интересно, как всё было на самом деле. Однако у Третьего Товарища всё больше говорится о юном Броме Целителе и о его сестре, прекрасной Поздней Розе, — и о том, как Роза, отправившись искать сбежавшего из дому Брома, вернулась вовсе не с Бромом, а — правильно! — с Мартином Воителем. И сманил Мартин на тогдашнего Бобра-с-Ослом из Долины самых отчаянных, только немногие потом домой вернулись — под знаменем Брома Целителя, а с ним явился его союзник Кейла-выдра. А хуже того, что погибла Роза, которая за Мартином сбежала, да и самого Мартина след простыл, злодея вероломного, — позор, позор этому вашему Мартину! И дальше вместо Бобра-с-Ослом начинается борьба трёх носителей разных повествовательных традиций со всеобщим когнитивным диссонансом (вот здесь в разговорах, вероятно, должна всплыть книга, но не сразу, а когда ребята уже сами придут к какому-никакому компромиссу). И Фанат понимает, что дух Мартина Воителя решил отдать старый долг Полуденной Долине — и, видимо, упокоиться-таки. И уже на том свете повиниться перед Розой.
Часть вторая, условно-логисская Оп!А теперь, когда читатели уже в должной мере возрыдали от смеха над логическими дырками в построениях Автора-Фанфикера, посмотрим на этих же гавриков с другой стороны. Дело в том, что романтически настроенный Фанат со товарищи может, конечно, желать свободы для неупокоенного духа Мартина Воителя. А Автор-Фанфикер может еще устроить Фанату и его друзьям плен / тюремное заключение / рабство, чтобы они не просто так сотрясали воздух, произнося слово «свобода». Но последствий своего поступка ребята явно не предполагают, а нам не мешало бы заглянуть на шаг вперед. Итак, не до конца почивший Мартин со всеми своими неисполненными клятвами вот уже несколько десятилетий / веков обретается в Редволле. И этот самый Редволл охраняет от врагов, а если, паче чаяния, врагов не окажется поблизости, находит их где-нибудь в дальних краях и очередного своего адепта отправляет туда — во имя Бобра, потому что Бобро-с-Ослом, к сожалению, вписано в структуру всего книжного цикла. Если Когда план Фаната сработает и дух Мартина получит свободу, кого это затронет? За Мартина можно будет только порадоваться и горячо пожелать ему загробного счастья с Розой, если, конечно, Роза его примет. Обитателям дальних краёв придётся как-нибудь обходиться без Мартина, ну да жили же они до Мартина — значит, и после Мартиновского упокоения проживут. То есть Мартиново упокоение тюкнет только по обитателям Редволла, которые вот уже многие десятилетия / века живут под его защитой и как-то забыли, что и без Мартиновой защиты можно жить — и что сидит их защитник на привязи. А тут Фанат вынес из Редволла реликвию / святыню (это смотря чем считается меч Мартина Воителя), чтобы оборвать привязь, на которой сидит дух Мартина. То есть весь героический и искренне желающий Мартину добра (не Бобра-с-Ослом, а просто добра) Фанат, опрометчиво не просчитавший последствия своих благородных поступков, оказывается вором / святотатцем, а еще собирается поставить под угрозу грядущую безопасность Редволла. Да он преступник, ату его! Короче, за Фанатом идет по следу погоня, отправленная трезво мыслящим и крепко стоящим на земле настоятелем Редволла. Естественно, погоня должна добраться в самую распоследнюю секунду — и перехватить... даже не Фанат, а Третьего Товарища (а он, обсуждая книгу с Фанатом и Почитателем, должен постепенно сменить мнение о Мартине с «пусть память об этой мрази в нашей Долине забудется» на «пусть получит свою свободу и идёт с этой свободой куда подальше куда пожелает») и не дать ему совершить последнее действие в ритуале, который должен отпустить Мартина. И над могилой Розы (а где же ещё отпускать на волю Мартина?) Посланцу из Редволла вдохновенные мятежники на три голоса будут объяснять, что Мартина-то именно они любят, а вот «Если ты кариатида, знай своё крылечко» (с) «Мы тебя будем так прославлять, сяк прославлять, только надень-ка ты ошейник» — как бы и не совсем любовь. Что Редволл много хорошего видел от Мартина, так пора же платить по счетам, добром за добро, а тут как раз случай подвернулся. Самое интересное, что Посланца они убедят (особенно если Посланцу Автор-Фанфикер тоже даст хлебнуть баланды, чтобы и Посланец знал цену свободы… кстати, книгу может приволочь именно Посланец, а в дороге всячески проникнуться ею). Не того Настоятель посылал, не того! И теперь уже четверо моньягов освободят Мартина, и расцветут розы на могиле Розы. А Настоятелю явится во сне счастливая загробная парочка — и узнает Настоятель, что у Редволла теперь двое покровителей, только они уже не привязаны, а по доброй воле и по старой памяти покровительствуют.